За последние 5 лет официально зарегистрировано около 1300 жертв торговли людьми. Исследования показывают, что реальное число жертв в 20 с лишним раз больше, а 30% из них составляют дети.
Специалисты отмечают, что уже есть случаи, когда дети бывших жертв торговли людьми тоже становятся жертвами, а объясняется это тем, что власти не обеспечивают им возможность долгосрочной реабилитации, практически оставляя жертву самой искать выходы из ситуации. Преодолеть этот порочный круг можно только целенаправленными действиями, которых пока нет. Как справляются с проблемами жертвы, а также специалисты, которые пытаются им помочь, узнаем от трех наших приглашенных: Елены Ботезату, исполнительного директора Международного центра «La Strada Moldova», Родики Морару-Килимар, директора Центра помощи и защиты жертв и потенциальных жертв торговли людьми, и Серджиу Руссу, старшего прокурора Отдела по борьбе с торговлей людьми Генеральной прокуратуры.
* * *
Cu DREPTul: Центр помощи и защиты жертв и потенциальных жертв торговли людьми — это государственное учреждение, которое является кризисным убежищем. Центр предоставляет жилье на срок до 45 дней, с возможностью его продления, одновременно для 34 человек. В 2020 году в центр были размещены 100 бенефициаров – самое маленькое число за последние годы. Госпожа Морару-Килимар, каковы самые большие проблемы, с которыми вы сталкиваетесь?
Родика Морару-Килимар: Если удается изменить жизнь хотя бы одного ребенка или одной женщины, это огромный успех на целый год и на всю человеческую жизнь. Проблем много, сталкиваемся с ними каждый день, и связаны они с разными аспектами: как лучше помочь бывшей жертве, как дать ей шанс в жизни. С проблемами мы сталкиваемся абсолютно во всех системах – и в социальной системе, поскольку жертва нуждается в долгосрочной помощи, которую мы не можем предоставить; и в системе здравоохранения, поскольку жертва нуждается и в медицинской реабилитации, которая, фактически, на бумаге существует, регламентирована, а в реальной жизни все не так просто. Проблемы связаны и с юридическим аспектом, а именно с предоставлением нашей жертве бесплатной помощи адвоката, которая, опять же, на бумаге существует, а в действительности дела обстоят совсем иначе. Проблемы и с трудоустройством, и с поиском образовательного учреждения для ребенка, если у жертвы есть ребенок, и очень много других аспектов, которые мы не можем решить, и это очень болезненно для нас. Краткосрочная, неотложная, кризисная помощь – это мы, те, кто обеспечиваем этот аспект, когда жертва установлена, когда ей удалось убежать от трафиканта, когда она вернулась в страну, если ее вывезли за границу. Мы, естественно, реагируем, мы являемся теми специалистами, которые первыми вступают в контакт с соответствующей жертвой. И это очень сложный период не только для жертвы, но и для нас, тех, кто работают с ней, потому что чаще всего она дезориентирована, не знает, как оказалась в такой ситуации, она не может это понять, не знает, что будет в дальнейшем, что случится с ней завтра.
Если говорить о долгосрочной реабилитации, то здесь у нас поистине колоссальный пробел, ибо на данный момент в Республике Молдова нет таких услуг, к которым могла бы прибегнуть жертва торговли людьми, и которые обеспечили бы ей эту долгосрочную помощь, чтобы она могла преодолеть пережитый кризис и могла бы двигаться вперед.
Cu DREPTul: И каков риск?
Родика Морару-Килимар: Риск – повторно стать жертвой трафика, вернуться назад, не идентифицировать себя как личность. Девушки, которые воспользовались услугами нашего центра 20 лет назад, сегодня являются матерями и, к сожалению, их дети тоже стали жертвами торговли людьми.
Cu DREPTul: И как нам разорвать эту цепочку?
Родика Морару-Килимар: Только посредством целенаправленных вмешательств, которые на данный момент отсутствуют. К сожалению, были случаи, когда бывшая жертва торговли людьми стала в свою очередь вербовщицей, а это чудовищное преступление, с нашей точки зрения, преступление системы, поскольку она некоторым образом вынудила ее искать незаконные выходы для решения собственных проблем.
Cu DREPTul: Что касается детей – жертв трафика, какова специфика этой категории, а также работы с ними?
Родика Морару-Килимар: Если говорить о детях – жертвах торговли людьми, то это преимущественно девочки в возрасте 15, 16, 17 лет, которые попадают в сексуальную эксплуатацию. Самое ужасное, что происходит с этими несовершеннолетними, так это то, что они зачастую нормализуют сексуальное поведение и не видят себя в другом поведении, и в таких случаях с ними намного сложнее работать.
Что характерно абсолютно для всех жертв торговли людьми, так это аспект их уязвимости, они крайне уязвимы. Они происходят из бедных семей, семей, в которых нет стабильного дохода, из многодетных семей, и этот аспект является и бременем, и тем фактором, который толкает их в сети трафикантов.
Мы предоставляем этим девушкам психологическую реабилитацию в кризисный период, но эта реабилитация длится не так долго, как им необходимо; мы оказываем помощь, реабилитацию в течение месяца, при необходимости продлеваем пребывание в центре до 3 месяцев, до полугода, в зависимости от ситуации, в зависимости от конкретного случая, однако для того, чтобы психологическая реабилитация была эффективной, она должна быть длительной, и жертва должна иметь доступ к услугам психолога, независимо от ее способности оплачивать эти услуги. Они должны быть абсолютно бесплатными и полностью обеспечивать потребности жертвы. А государственный бюджет покрывает только то, что мы здесь делаем.
Cu DREPTul: Чем объясняется то, что в последний год помощь оказывалась меньшему числу жертв?
Родика Морару-Килимар: Есть несколько аспектов, которые приводят к тому, что в один год оказывается помощь большему числу жертв, в другой год их число меньше, в том числе пандемия COVID наложила свой отпечаток. В то же время, мы являемся учреждением, предоставляющим услуги жертве, которая была идентифицирована, которая была направлена, а аспект обращения не в нашей компетенции, и коль скоро жертва не была идентифицирована и не направлена, то естественно нам не с кем работать. Таким образом, это целая цепочка и мы являемся частью этой цепи, которая в определенный момент может не срабатывать надлежащим образом. Пандемия выявила множество проблем в системе, и данном случае я имею в виду не только жертв торговли людьми, она показала слабые точки во всех системах. Во время пандемии в нашем центре увеличилось число детей, подвергшихся сексуальному насилию. Чем это объясняется? Ребенок ограничен в возможности пойти куда-нибудь, пандемия ограничила его свободу и абьюзер постоянно находится рядом с ребенком.
К сожалению, ощутимо увеличилось число детей, подвергшихся насилию, и чаще всего абьюзерами являются не чужие люди, а лица из близкого окружения ребенка. Я имею в виду сожителей их матерей, биологических отцов, дедов.
Самая большая проблема заключается в том, что подвергшийся насилию ребенок нуждается в долгосрочном вмешательстве, которое мы не можем ему обеспечить, включая психологическое вмешательство и помощь. Ребенок поступает к нам на период срочного размещения, который длится до 45 дней, и в течение этого периода уже власти по месту жительства ребенка должны принять решение о дальнейшей судьбе ребенка – вернется ли он в биологическую семью или же будет определен другой вид услуг для размещения ребенка. Эти дети потенциально могут стать жертвами торговли детьми. Психологи, работающие в центре, часто слышали от девочек, ставших жертвами торговли людьми, признания о том, что они подвергались насилию в детстве.
Cu DREPTul: Господин прокурор Серджиу Руссу, хочу спросить и Вас, каковы главные проблемы в системе борьбы с торговлей людьми в последние годы, исходя из специфики Вашей работы и представляемого Вами учреждения?
Серджиу Руссу: Проблема всех учреждений Республики Молдова – текучесть кадров, и мы не исключение. Часть людей, обладающих необходимыми знаниями, нужными навыками для расследования такого рода преступлений, уходят, другие, которые приходят, нуждаются в обучении, однако вскоре и они уходят, меняют работу, и места остаются вакантными. Другая проблема – наличие очень многих еще непокрытых аспектов, многих аспектов, связанных даже с законодательством.
Наше законодательство соответствует реалиям 2010 года, 2014 года, а между тем технологии и доступ к технологиям очень сильно развились, дети, у которых раньше был ограниченный доступ к этим устройствам, к разным интернет-программам, сейчас стали более уязвимыми, а это сопряжено с множеством рисков.
Законодательство не развивалось в темпе технологий, осталось на уровне где-то 2014 года, в то время как технологии совершили огромный скачок. Поэтому я считаю, что сейчас необходимо перейти к этапу к гармонизации и адаптации уголовного законодательства, уголовно-процессуального законодательства, других нормативных актов с тем, чтобы они покрывали эту сферу и сбалансировали реальность с нормами. Другой проблемой является то, что в системе правосудия многие недостаточно четко воспринимают опасность этого явления и рассматривают эти виды преступлений так, как вроде бы собрана какая-то интимная информация, личного характера, что здесь такого плохого, человек не получил физическую травму, не причинен вред его здоровью. И тут очень многие ошибаются, поскольку, на мой взгляд, психологическая травма, которая может быть нанесена ребенку – жертве сексуального злоупотребления и эксплуатации, в частности, с использованием технологий, особенно тогда, когда, например, вся школа знает, что фотографии этой жертвы можно свободно найти в интернете, гораздо страшнее даже тех же телесных повреждений, которые могут быть нанесены ребенку.
Cu DREPTul: В какой мере изменилось отношение специалистов в области к жертвам, являются ли они союзниками или напротив?
Что касается отношения специалистов, то практикующие зачастую в какой-то мере винят жертвы в том, что они оказались в такой ситуации, дескать: «Ты сама хотела сфотографироваться», «Ты спровоцировала ситуацию», «Ты отправила, не подумав». Это абсолютно неверный подход, подход, который изначально отталкивает жертву, отбивает у нее всякое желание приходить и сотрудничать.
Серджиу Руссу: В других случаях я объяснял ситуации, когда жертвы повторно заслушивают, повторно травмируют. Подобные ситуации чаще всего случаются в суде, когда, даже вопреки существующей процедуре заслушивания жертвы судьей или следственным судьей в рамках уголовного преследования, предусмотренной в статье 101 Уголовно-процессуального кодекса, многие судьи предпочитают заслушивать жертву вживую, чтобы все стороны могли задавать ей вопросы. Зачастую такие требования защиты принимаются и тем самым жертва повторно травмируется. По моему мнению, чем такое правосудие, лучше вовсе не заслушивать жертву и осуждать или оправдывать ее на основе имеющихся в деле доказательств, либо еще экспертизы или нескольких прямых свидетельских показаний. Судьи и порой коллеги забывают о принципе, закрепленном даже в Конвенции ООН о защите прав ребенка – соблюдение высшего интереса ребенка в рамках всех процедур, в том числе уголовных процедур. Ребенок это не фигура, в том числе процессуальная фигура, ребенок это прежде всего ребенок, и мы обязаны обеспечить ему соблюдение всех прав и попытаться, после всех перенесенных им травм, если не уменьшать, то хотя бы не усугублять эти травмы.
Cu DREPTul: Как изменились динамика, перечень целевых государств для торговцев людьми?
Серджиу Руссу: Что касается стран назначения в схемах торговли людьми, то уменьшилось только число жертв, отправленных в Российскую Федерацию. Она была классической страной назначения до 2014 года, то есть, до либерализации визового режима, а после либерализации визового режима тенденция или вектор перемещения наших соотечественников, как с точки зрения миграции, так и с точки зрения маршрутов трафикантов, сместился в сторону государств Европейского союза. Вы прекрасно знаете, что у нас более миллиона граждан находятся за рубежом, в разных странах, и среди этого множества людей есть и люди, которых заманивают и эксплуатируют торговцы людьми. Сейчас на территории стран – членов Европейского союза наши граждане не имеют право работать только на основе документов, удостоверяющих личность, они обязаны легализовать свою трудовую деятельность, а этот процесс легализации и отсутствие названного права зачастую используют трафиканты для заманивания, предоставления пристанища и впоследствии для эксплуатации наших граждан.
Cu DREPTul: До недавних пор считалось, что жертвами торговли детьми становятся преимущественно женщины и дети. В какой мере это восприятие отражает реальную ситуацию?
Серджиу Руссу: Профиль жертв торговли людьми далеко не ограничивается детьми и женщинами. Да, допускаем и признаем, что они наиболее уязвимы, а их эксплуатация является самой суровой, я имею в виду сексуальную эксплуатацию, но очень часто жертвами торговли людьми становятся мужчины, с которыми гораздо сложнее наладить общение. Мужчины оказываются в разных странах, где им приходится работать в крайне неблагоприятных, вредных условиях, начиная с пагубных последствий для физического здоровья и заканчивая ситуациями, когда они вынуждены спать под мостами, обращаться за помощью в консульские представительства, чтобы репатриироваться, и множество других ситуаций.
в настоящее время мужчины составляют 66% всех жертв торговли людьми из Республики Молдова.
Таким образом, нужно быть осмотрительными каждый раз, когда соглашаемся на определенную работу, или каждый раз, когда отправляемся в какую-то страну, нужно осведомляться о предусмотренном законом сроке пребывания, о возможности связаться с родственниками в случае каких-либо признаков опасности, и так далее, — таков мой совет людям, которые сейчас слушают меня.
Cu DREPTul: И в завершение беседы возвращаюсь для выводов к Елене Ботезату. Елена, как преодолеть эту ситуацию? Какие меры следует предпринять в приоритетном порядке?
Елена Ботезату: По моему мнению, важно понять, что необходимо стратегическое изменение, необходимы действия, начиная с самого высокого уровня, с политического уровня. Нужно взять на себя определенные обязательства и изменить наш подход к мерам по предупреждению и борьбе с торговлей людьми.
Из того, что можно предпринять на данный момент, то первым шагом могло бы стать утверждение Плана действий по реализации Стратегии по предупреждению и борьбе с торговлей людьми.
Конечно, это означало бы взять на себя обязательство на определенный период времени, в течение которого власти должны будут предпринимать определенные меры в этой сфере. Другим шагом было бы обеспечение надлежащих финансовых ресурсов, достаточных для выполнения взятых властями обязательств, а в случае невозможности покрытия этих затрат за счет государственного бюджета, наладить эффективное сотрудничество, как с неправительственными организациями, так и с партнерами по развитию. Другой важный аспект – координирование политик в этой области, так как с реформированием и реструктуризацией постоянного секретариата и с меньшим числом людей, координирующих эти политики, очевиден факт недостаточности потенциала. Соответственно, то, что нужно сделать в этой области, это, безусловно, пересмотреть структуру и штат людей, отвечающих и наделенных полномочиями по координированию политик в сфере борьбы с торговлей людьми. Естественно, все это не может эффективно функционировать без надлежащей подготовки экспертов, специалистов, задействованных людей на разных уровнях, а для этого необходимо непрерывное информирование, непрерывное обучение. Важно учитывать изменения в торговле людьми, чтобы наши действия соответствовали изменениям, которые мы наблюдаем в случаях торговли людьми.
То, что может сделать каждый из нас, каждый член сообщества, — это быть более восприимчивыми к потребностям людей, нуждающихся в помощи, и когда замечаем кое-какие нарушения или определенные проблемы конкретного человека, сообщать об этом в компетентные органы.
Одна из тенденций, которую мы заметили в случаях, изученных Центром «La Strada» в последние годы, заключается в том, что все чаще используются информационные и коммуникационные технологии для вербовки или эксплуатации, особенно молодежи, и впервые был вынесен осудительный приговор за торговлю детьми в сексуальных целях, совершенную исключительно в онлайновой среде. Это, с одной стороны, указывает на то, что нужно лучше информироваться и обучать специалистов тому, как эти технологии используются в процессе совершения преступления. В то же время, это должно подвигнуть нас на некоторое изменение методов расследования, а также действий, которые предпринимаем по каждому уголовному делу, поскольку эта новая специфика дел неизбежно должна подвигнуть и нас, специалистов, на адаптацию предпринимаемых мер, так, чтобы мы могли быть на шаг впереди них.
Данный текст – фрагмент подкаста «Cu DREPTul». Полный аудио и текстовой варианты – только на румынском языке.
